Чудо-Юдо Кит
  • Главная
  • Средства сохранения благонравия в детях

Средства сохранения благонравия в детях

Общие меры

Первая обязанность воспитателя – предохранять детей от неблагонравия. Для этого он должен подвергать их взысканию и за маловажные по видимости проступки, иначе дети станут невнимательными к своим погрешностям: ни во что ставящий малое мало-помалу придет в упадок (Сир. 19, 1), - говорит мудрый.

Можно сказать, что в детском и юношеском возрасте ни одного проступка не нужно считать незначительным: и малое, если не будет вовремя замечено и остановлено, станет, наконец, великим. Нередко видим, что самые большие преступления, совершенные в зрелых летах, произошли, как из семени, из маловажных, по-видимому, шалостей, допущенных в молодости.

Воспитатель обязан особенно заботиться о сохранении в детях детской невинности. По духовном возрождении Таинством Крещения, невинное дитя в спасительном вертограде Христовой Церкви растет и цветет, как молодая и свежая ветвь на божественной виноградной лозе. Тело его освящено в жилище Богу, и в нежном сердце его царствует освящающая благодать Духа Божия. Не чувствуя в себе внутренних упреков, невинные дети живут как бы в блаженном Эдеме, и Сам Дух свидетельствует духу их, что они чада Божии и сонаследники Христовы (см. Рим. 8, 16-17).

Но если эта невинность, даруемая христианину в Крещении, однажды утрачена, то очень нелегко вновь возвратиться в подобное состояние посредством искреннего раскаяния и твердой решимости. Кто падал однажды, тот, как обычно показывает опыт, легко падает и в другой раз; а с повторением падений более и более ослабевают силы к сопротивлению, и наконец, грех обращается в навык, как бы в потребность или вторую природу. Особенно бедственно порабощают человека грехи нецеломудрия. Несравненно легче неиспорченного юношу удерживать от первого падения, чем падшего и даже потом исправившегося предохранять от новых падений.

Подвергшийся падению подобен претерпевшему кораблекрушение и среди свирепого моря ищущему спасения на узкой доске. Поэтому нельзя без скорби видеть, когда принявшие на себя важную обязанность  воспитания, или по долгу своего общественного служения, или по собственному расположению, мало заботятся о том, чтобы внушать детям, как драгоценна для них невинность и что сохранение этого дара украшает их несравненно более чем все науки и образованность.

Без невинности все дары природы, сколько бы ни были усовершенствованы – пустые украшения и даже часто бывают источником великих несчастий. Не достойно ли сожаления, когда вместо истинного образования заботятся о мнимом и когда от небрежения о главном самые усиленные труды обращаются юношеству во вред? К большому несчастью, нередко случается, что и сами учителя не имеют должного понятия о невинности, даруемой нам в Крещении, а еще менее воспитанники знают ее цену и достоинство. От этого юноши, подававшие прекрасные надежды, с утратой невинности нередко подвергаются опасности утратить здоровье, жизнь и, наконец, вечное блаженство.

Для сохранения в детях невинности и при физическом воспитании, и при образовании способностей ума и сердца надо принимать как подготовительные, так и содействующие меры. Для этой цели полезно и необходимо укреплять в ребенке тело, охранять от злоупотребления силу воображения и возбуждать чувство веры и чувство нравственного добра. Может ли юноша постоянно выдерживать натиск греха, когда его тело заранее изнежено, воображение наполнено соблазнительными образами, сердце расслаблено, низкие чувства господствуют, а высшие подавлены?

Больше всего надо беречь детей от влияния худых примеров и соблазнов. Всякому, кто общается с детьми, а особенно родителям и воспитателям, нужно всегда помнить, чем Господь угрожает соблазняющему одного из малых сих (Мф. 18, 6). А между тем, как часто в присутствии детей позволяют себе делать то, что или прямо безнравственно, или весьма двусмысленно и вредно для детского сердца!

Иногда успокаивают себя ложной мыслью, будто дети не замечают таких поступков, но их любопытство в этом случае слишком жадно и понятливость очень велика. Чаще же поступают так по предосудительной невнимательности, потому что не хотят вникнуть во все вредные последствия худого примера и производимых им впечатлений. Еще прискорбнее видеть, когда намеренно вводят детей в соблазн сверстники или другие близкие к ним люди.

Иногда сами родители своими внушениями, щедрыми похвалами и изъявлением удовольствия порождают в детях тщеславие, чрезмерное желание нравиться, лицемерие, зависть и т.д. Впоследствии может быть, и захотят они искоренить в детях такие плевелы, но с прискорбием увидят, что злые навыки уже прочно укоренились и усилились. Впрочем, при этом родители часто и не думают о том, что сами они первые посеяли вредное семя на ниве детской души и способствовали тому, чтобы оно произросло и усилилось до такой степени.

В каждом человеке есть склонность ко злу, но она обнаруживается в разных видах и в различной степени. Поэтому нужно очень хорошо знать личные качества ребенка.

Родители часто бывают не свободны от пристрастия. В любимых детях им иногда кажутся достойными любви сами их недостатки, а в нелюбимых не нравится и доброе. Да и при беспристрастном отношении нужны долговременное наблюдение, строгая разборчивость и большое искусство, чтобы по видимым поступкам детей сделать верное заключение о их нравственном состоянии.

Здесь нужно обращать особое внимание на образ мыслей, на поведение родителей и домашних ребенка, а также на то, как обходились с ним прежде. Кому известен дух, господствующий в родительском доме и в кругу людей, близких к ребенку, тот в состоянии будет объяснить многое в душе ребенка и таким образом отличит врожденные его качества от наклонностей и привычек, полученных через общение с людьми.

Воспитатель не должен также упускать из вида умственные способности своего воспитанника. Раскрывающиеся дарования часто сопровождаются порывами к своеволию. Воспитателю необходимо учитывать и то, каковы в ребенке сила воображения и раздражительность чувств, так как все это имеет большое влияние на сердце.

Но нужно ли юношеский возраст держать вдалеке от всех опасностей, обольщений и искушений? Чего можно ожидать от молодого человека, если без предварительного испытания нравственных сил вдруг ввести его в свет и среди всех опасностей общественной жизни предоставить его самому себе? Устоит ли тогда его добродетель? Хотя для того, чтобы предохранить детей от всевозможных искушений, не хватит человеческой проницательности, но родитель обязан удалять от них, по крайней мере, те опасности и соблазны, которые можно миновать и которые для невинности наиболее бедственны.

А в случае неминуемых искушений не надо допускать того, чтобы ребенок встречал их, нимало не предостереженный и ничем не защищенный. Напротив, нужно благоразумно подготавливать его к искушению, укреплять в нем добрую волю, стараться, чтобы он черпал для себя новые силы преимущественно в молитве и в сыновнем страхе Божием. Можно считать, что многое уже приобретено, если будет уменьшена привлекательность худого поступка.

Человек никогда не желает зла, как зла, но привлекается ко злу потому, что думает найти в нем удовольствие или ожидает от него выгод. Поэтому нужно, чтобы дети не слышали низких похвал грубым чувственным наслаждениям, богатству или чему-либо другому из земных благ. Также не нужно давать им романтических описаний, в которых привлекательными чертами изображаются порывы юношеской вольности и т.д.

Напротив, надо, чтобы они всегда видели в нас презрение и отвращение ко всему, что противно совести и истинному назначению человека; надо как можно чаще обращать внимание ребенка на печальные последствия греха и никогда не допускать, чтобы он из непозволительного поступка извлекал для себя выгоду. Если, например, он взял чужое, то не позволяйте ему пользоваться этим, а заставьте его непременно возвратить похищенное или сделать приличное вознаграждение за свою несправедливость и т.п.

Послушание

Удерживать детей от худого не значит еще исполнять весь долг воспитателя. Человеку надо не только избегать зла, но и приобретать любовь к Богу и ближним, и приносить плоды святой любви. А для того, чтобы эта любовь в детях постепенно приобретала все большее поле деятельности и удобнее достигала возможной полноты, весьма полезно заранее приучать их к послушанию. Для этой цели можно действовать на них чувственными побуждениями, наказаниями и наградами. Всего же лучше с самых ранних лет постоянно упражнять их в самоотвержении, которое частью предполагает, частью делает излишним прочие исправительные меры.

Человека нельзя поставить наряду с неразумным животным: не слепой инстинкт ведет его к главному назначению; все поступки его зависят от свободной деятельности, а эту деятельность нужно подчинять руководству ума, сам же ум покорять вечному закону – воле Божией. Но так как ребенок не способен еще овладеть умом, ибо умственные силы его еще не раскрылись, то ему необходимо быть под руководством другого; да и Сам Бог обязывает родителей вести детей к предназначенной цели и быть для них как бы умом.

Этого требуют от них и семейные отношения, согласно которым родители должны повелевать во всем, что служит ко благу семейства и не противно высшим законам, а дети обязаны исполнять их повеления. Кроме того, послушание есть такая добродетель, без которой человеку никак нельзя обойтись.

В Церкви, в гражданском быту, во всех общественных отношениях человек должен подчинять свою волю законным постановлениям и помнить слова св. апостола: Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. (Рим. 13, 1-2). Следовательно, и в этом отношении необходимо, чтобы человек с малолетства привыкал к послушанию.

Таким образом, сам собою решается вопрос, что нужно думать о так называемой теории разумного воспитания, согласно которой ребенок должен всегда поступать по усмотрению собственного разума, а не следовать чужому руководству.

Конечно, по мере того как ребенок достигает с возрастом большей зрелости ума, надо постепенно ослаблять строгость воспитания и приучать ребенка к тому, чтобы он сам управлял собой, а не ожидал, подобно машине, толчка и направления извне. Но крайне неразумно было бы в ребенке, у которого дух едва пробивается сквозь скорлупу животности, предполагать такое нравственное совершенство, какое редко видим даже в юношеском и взрослом возрасте.

Даже более зрелого ребенка постигнут самые печальные последствия, если не будут иметь над ним никакого надзора и под тем предлогом, что ему нужно уже управлять самому собой, предоставят его юношеской самонадеянности и влечению пробуждающихся страстей.

Справедливо говорят, что умничанье для юношества – самый опасный домашний враг. Оно делает молодого человека надменным; обыкновенным же следствием надменности бывает неуважение к старшим и высшим, невнимание к своим обязанностям или своеволие в исполнении их, непокорность, дерзость в словах и поступках, буйство и прочее. И обычно, чем выше начинает думать о себе неблагоуправляемый юноша, тем ниже становится он по своему поведению, тем скорее подвергается различным порокам и нередко склоняется на самые позорные поступки.

Но послушание тогда только служит истинному образованию детей, когда оно основано не на рабском страхе, а на любви и доверии к руководителю. Правда, детей слишком грубых иногда одним только страхом или принуждением и можно удерживать от худых поступков, но родитель должен желать, чтобы никогда не встречалось необходимости в таких мерах. Ибо при этом дети повинуются воле своих начальников до тех только пор, пока боятся, что поступки их будут обнаружены и наказаны. Воспитанные в страхе и принуждении, как скоро узда эта будет снята с них, становятся своевольными и необузданными, подобно тому, как быстрый поток разливается с яростью, вырвавшись из тесных берегов.

Совершенно иные бывают последствия, когда дети искренне преданы родителям и воспитателям, когда твердо уверены в их любви и предусмотрительности и не сомневаются, что всякое приказание дается им от доброжелательного сердца и клонится к собственному их благу. Поэтому тот, кто хочет, чтобы послушание облагораживало детей, должен снискать их доверенность и привязанность своею любовью к ним, постоянством, благоразумием, соблюдением себя в строгих границах и вообще добрым поведением. Тогда дело пойдет само собою, ибо доверчивая любовь сливает в одно волю любящего и волю любимого.

Здесь воспитателю надо соблюдать следующие правила:

  • на приказания будь бережлив; приказывай и запрещай только то, что необходимо приказать и запретить. Множество приказаний всегда вредит силе каждого из них, особенно если некоторые из приказаний кажутся произвольными;
  • как можно строже требуй точного исполнения приказаний. Приказание без строгости есть слабая преграда, которая своевольного ребенка только вводит в искушение перескочить через нее. Бывают, правда, случаи, в которых, по встретившимся обстоятельствам, нельзя не оказать детям снисхождения, но прямого непослушания никогда не нужно оставлять без внимания. Кто не хочет слушать по доброй воле, тот пусть хоть невольно почувствует невыгоду послушания;
  • без нужды не делай послушания тягостным для детей. В приказаниях соблюдай справедливость; остерегайся даже подозрения со стороны детей, что приказываешь по своенравию или пристрастию; вообще удаляй по возможности всякий повод к ослушанию;
  • ни под каким видом не приказывай детям чего-нибудь или противного нравственности, или вредного. Об этом не нужно, кажется, и напоминать. Всякая власть, равно как и родительская, дана не к разорению, а к назиданию (2 Кор. 13, 10).

Необходимо, чтобы все, имеющие влияние на ребенка, поддерживали в нем уважение к приказывающему и требовали точного исполнения приказаний. Чего доброго можно ожидать, когда родные или близкие в присутствии детей осуждают и признают неправильными приказания отца или воспитателя? Если бы они и имели на то причину, однако же, не должны высказывать своего неодобрения при детях и тем подрывать в них необходимое доверие к воспитателю (родителю).

Развитие чувственных побуждений

Чувственные склонности в настоящем нашем состоянии весьма часто противятся духу и подвергают его жестоким борениям (Гал. 5, 17; Прем. 9, 15). Тем важнее для человека не только обуздывать их, но и обращать в средство для достижения высших целей. А последнее становится возможным, когда добродетель представляют нам в таких чертах, что и чувственные наши склонности находят в ней свои выгоды.

Конечно, добродетель, основанная на таких побуждениях, весьма несовершенна и далека от своей небесной чистоты, но если при этом не исключаются побуждения высшие и более чистые, то люди, делающие добро преимущественно по чувственным побуждениям, оказываются, хотя слабыми, однако, по крайней мере, не злыми; они стоят уже на пути к истинному добру и могут мало-помалу совершенствоваться в добре.

Такие немощные бывают как во всех состояниях, так и в каждом возрасте. Особенно детство и юность имеют нужду в этих чувственных пособиях. А потому справедливо ли будет отнять у них опору, на которой иногда только и держится их добродетель? Но прежде, нежели рассмотрим чувственные побуждения, сделаем следующие замечания:

  • для того чтобы усилить в ребенке ревность к добродетели, ни в коем случае не следует возбуждать в нем чувств, опасных для нравственности, каковы, например, зависть, презрение к определенным сословиям и т.п. Кто, желая сделать добро, делает зло, тот сокрушает одну скрижаль закона другою;
  • при выборе позволенных побуждений необходимо учитывать личные недостатки и способности ребенка;
  • надо избирать благороднейшие из побуждений, наиболее возвышающиеся над остальными побуждениями и сродные с высшими целями человечества;
  • вообще, воспитатель никогда не должен ограничиваться одними корыстными побуждениями; он может употреблять их только вместо ступеней, чтобы по ним вести ребенка все выше и выше. Особенно надо воспитателю остерегаться, чтобы какое-либо из этих побуждений не обратилось в ребенке в господствующую страсть, что чаще всего бывает с честолюбием. Кто потворствует одной страсти, желая ослабить через нее другие, тот отворяет дверь всем страстям.

Самую низшую степень составляют побуждения только чувственные. Например, детям, которые ведут себя хорошо, дают за столом лучшие кушанья, обещают им купить новое платье, взять их в гости, позволяют игры или приятную прогулку и т.п. Само собою видно, как слабо и несовершенно расположение к добру, пока оно имеет нужду в такой опоре.

И нужна большая осторожность, чтобы побуждениями такого рода не посеять в детях страсти к лакомству, сластолюбию, забавам или неразумной суетности. Однако же неблагоразумно было бы не прибегать и к низшим побуждениям, когда имеют дело с детьми, которые не разумеют высших побуждений. Любовь готова быть всем для всех; она дует с той и другой стороны, только бы мерцающий светильник не погас, но горел ярче.

Из чувственных наклонностей благороднее других и достойнее человека стремление к чести и отличиям. Конечно, и оно легко может принять дурное направление, однако не нужно пренебрегать им или подавлять его совершенно. Если склонность эта возбуждена в надлежащей мере и направлена к истинной цели, то может служить хорошим средством, которое будет удерживать юношу от всего бесчестного и несправедливого и поощрять к делам похвальным, к исполнению обязанностей.

Души благородные особенно бывают чувствительны к чести и одобрению. Напротив, несчастны дети, равнодушные к бесчестию и позору и потому склонные ко всякому низкому поступку. Молодой человек, не имеющий чувства чести, или совершенно уже испорчен, или скоро этому подвергнется.

Что было сказано о чувстве лести, то же надо сказать и о склонности снискивать благоволение других, особенно родителей, учителей и начальников. Счастливы те родители и воспитатели, которые обладают любовью и доверием воспитанника и сумели расположить к себе сердце его так, что он считает для себя первой наградой ласковое их слово и великим наказанием – недовольный взгляд. Но и здесь надо остерегаться, чтобы такое стремление к снисканию благоволения не доходило в детях до низкого искательства или до лицемерия, а многие из детей бывают к этому очень склонны.

Поэтому никогда не нужно допускать, чтобы они, желая выслужиться, приносили жалобы на других или обнаруживали в себе чувства, несвойственные их сердцу. При всяком случае надо показывать презрение к лицемерию и отвращение от всякого притворства. Надо внушать детям, что есть всевидящий Бог, что Он знает самые сокровенные наши мысли и осуждает всякого лицемера, что Спаситель наш ни одного порока не изобличал так сильно, как фарисейское лицемерие и лукавство. Вообще, чтобы желание чести и благоволения других не преступало в детях должных пределов, воспитателю надо соблюдать следующие правила:

  • не нужно слишком усиливать в детях желание чести и расположения. А оно усиливается, когда детей часто и неумеренно хвалят, когда в их присутствии отзываются о них с удивлением и в других стараются возбудить удивление. Поэтому не надо допускать, чтобы детей окружали льстецы и расточали перед ними свои неумеренные похвалы. Удивительно ли, что дети скоро привыкнут о себе думать так, как повседневно отзываются о них другие?
  • надо укоренять в детях твердое убеждение, что одна только добродетель дает человеку истинное достоинство, а земные блага, наследственное благородство и т.п. составляют действительное украшение только при добром сердце. Что бы люди ни думали и ни говорили о нас, в действительности мы всегда таковы, какими видит нас Бог;
  • заблаговременно нужно давать детям такое направление, чтобы благоволение Божие, одобрение собственной совести и людей, истинно добрых и благородных, они считали для себя выше и важнее всяких людских похвал. С особенным вниманием надо охранять их сердце от тщеславия, которое часто и в глазах светского общества делает человека предметом презрения и насмешек. Если желаем нравиться людям, то должны достигать этого истинно добрыми и благородными поступками, а честь ставить для себя не главной целью, а только средством для того, чтобы или самих себя утвердить в добре, или послужить к назиданию других и иметь на них благотворное влияние.

Подрастающим детям надо чаще указывать на счастливую будущность, какая ожидает прилежных и благонравных учеников. Иногда нужно говорить с ними о том круге деятельности, который их ожидает, объяснять, какая участь готовится юноше добродетельному и какая постигнет нерадивого к своим обязанностям или распутного, внушать, что каждый человек со временем пожнет посеянное им в весну своей жизни.

Само собою разумеется, что при этом надо применяться к способностям каждого ребенка и картинами будущего не обольщать и не разгорячать чрезмерно его воображения. Нет состояния, которое не сопровождалось бы трудностями и огорчениями. Поэтому тот, кто во время своего образования представлял себе в будущем своем звании одни только радости и удовольствия, легко может впасть в уныние, когда действительность разрушит его приятные мечты. Особенную осторожность также надо соблюдать, когда рассуждаем с детьми о будущем их семейном счастье.

Как можно чаще и глубже нужно запечатлевать в сердце юношей мысль о том, что ждет их за гробом. Божественное Откровение рассеяло мглу, какая некогда скрывала страну вечности от взоров земного странника, оно ясно и неоспоримо изображает, какая участь ожидает там грешника и какая – благочестивого.

С этой стороны, новейшие сочинения о воспитании большей частью весьма недостаточны; в них обращается все внимание юношей на одни временные последствия доброй или худой жизни и почти не упоминается о вечности, где каждый получит то, что заслужил на земле. Не так учат Иисус Христос и Его апостолы.

Ложна и та мысль, будто дети неспособны еще размышлять о вечности. Душа их, полная веры, и живое воображение легко воспринимают учение о будущем Страшном Суде, о небе и аде. А опыт свидетельствует, что такие истины весьма благодетельно действуют на их нежное сердце. Кроме того, эти побуждения имеют следующие особенности:

  • они действуют на дух, как несомненная и непреложная истина. Как неизменен и вечен Сам Бог, так неизменны и вечны Его угрозы и обетования. Напротив, земных последствий нашего поведения мы иногда вовсе не видим на опыте, а иногда и видим, но в малой мере;
  • они несравненно сильнее всех побуждений, ограничивающихся настоящей жизнью. Самое ожесточенное сердце грешника глубоко потрясается, когда он живо представляет себе приближающуюся вечность и ту ужасную участь, какая ожидает его за гробом. Какое же сильное впечатление должны произвести эти истины в душе чувствительного юноши!
  • они приводят в благоустройство не только наружное и видимое поведение человека, но и внутреннюю его жизнь, его мысли, чувства и желания. «Бог видит тебя и втайне пред Ним открыто твое сердце», - внушает ему вера. Поэтому как бы ни скрывал ты доброе или злое свое, оно выйдет когда-то наружу и не останется без праведного воздаяния;
  • наконец, эти побуждения, даже в детском сердце, могут быть доведены до такой чистоты, что изменятся в сыновнюю любовь к Богу. Что будущую жизнь сделает для нас блаженною? – Наше теснейшее и вечное единение с Богом, то, что мы будем созерцать Бога лицом к лицу, вечно любить Его, вместе со всеми избранными святыми, и в Нем наслаждаться неизреченным блаженством.

Надо говорить чувствительному ребенку примерно такие слова: «Если будешь благочестив, будешь всегда исполнять то, чего требует от тебя всеблагий Отец Небесный, то Он, после этой краткой жизни, примет тебя в небесное отечество, где будешь ты видеть и несказанно любить Его и Сына Его Иисуса Христа и Всесвятого Духа Божия. Там приступишь ты к общению с Пресвятою Девою Богоматерью, со святыми Ангелами и избранными Божиими. Напротив того, как ужасно будет твое состояние, если за свои худые поступки ты навеки будешь отвержен от Бога, отлучен от славы Христа Спасителя, от общения со святыми и предан дьяволу, вечному врагу всякого добра».

Наказание

Воспитывать может одна любовь, а любовь требует не только ласковости, но и строгости: той и другой надо удерживать молодого человека на прямом пути, чтобы он достигал и временного, и вечного своего назначения. Впрочем, в наказаниях не нужно быть опрометчивым. Тот, кто наказывает слишком часто и без крайней нужды, сами наказания делает недейственными.

Наказания необходимы тогда, когда в ребенке чувственность берет верх, и ни убеждения разума, ни естественные последствия худого поступка не могут остановить ее стремлений, особенно если требуется скорое противодействие. Весьма ошибаемся мы, когда надеемся только словами обуздать чувственные пожелания и думаем, что и без наказаний, одним словесным вразумлением, всегда можно направлять волю ребенка к порядку.

Напрасно мечтаем мы, будто наша любовь к человечеству возведена на высшую степень, если ни в каком случае при воспитании не дозволяем себе мер благоразумной строгости. Напротив, это показывает не полноту, а недостаток нашей любви к человеку.

Из этого видно только то, что мы не знаем ни благих плодов той крепкой любви, которая, любя, наказывает, ни губительных последствий той слабой любви, которая отвергает всякое наказание. Кому нужны на это доказательства, - пусть заглянет в смирительные и рабочие дома: там нередко слышны жалобы, произносимые со слезами и неутешной скорбью: «О, если бы отец и мать наказали меня за первое худое дело, не был бы я теперь таким извергом перед Богом и людьми!».

Возникает вопрос: какие наказания лучше употреблять родителям? Никогда не надо употреблять такое наказание, которое не ведет к цели или более вредно, чем полезно. А таким наказание бывает, когда им повреждается здоровье наказываемого, подавляется в нем чувство стыда и чести, в прочих же детях, свидетелях наказания, возбуждается какое-нибудь вредное чувство, например, презрение, жестокосердие и т.д.

Следует всегда избирать такие наказания, которые соответствуют настоящей потребности, сообразны с качествами виноватого и его товарищей и, по всей вероятности, могут обещать добрые последствия. Здесь приведем следующие пояснения:

  • те наказания всегда лучше, которые как естественные последствия сами собой вытекают из поступка. В таком случае, кажется, не родитель определяет наказание ребенку, а ребенок сам себя наказывает;
  • степень наказания надо определять исходя из того, каким оно должно быть, чтобы могло произвести желаемое действие. Провинившегося ребенка надо наказывать не для того, чтобы за равное воздать равным, но чтобы исправить его и предохранить от проступков на будущее время. Поэтому маловажные, но обратившиеся в привычку проступки требуют иногда более сильного вразумления, чем иной важный проступок, в который ребенок вовлечен нечаянно – обстоятельствами, вопреки своему расположению. Из этого правила можно делать исключение только тогда, когда строгое наказание бывает необходимо для предостережения других или когда оно заранее уже объявлено, и родитель должен выполнить свои угрозы, чтобы не показать ребенку примера непостоянства и не возбудить в нем надежды отмены наказания;
  • при выборе наказаний надо обращать внимание на личные качества провинившегося, на его физические свойства, на темперамент, возраст, пол, звание, чувствительность и прежнее с ним обращение;
  • наконец, нужно предусматривать, какое впечатление произведет наказание на товарищей наказываемого. Пусть оно послужит для всех спасительным предостережением, но надо опасаться, чтобы чрезмерным унижением одного не произвести огорчения или даже явного ропота в других.

Надо уметь не только выбрать наказание, но и привести его в исполнение. Много значит тот образ действия, которому следует наказывающий прежде наказания, в самом наказании и после наказания. Прежде наказания нужно соблюдать следующие правила:

  • первое и непременное условие, которое необходимо строго выполнять родителю, - сохранять беспристрастную любовь к справедливости, поступать рассудительно, верно своему правилу, не своенравно и независимо от посторонних влияний. Более всего огорчается наказываемый, когда воспитатель все прощает другим, особенно богатым или своим любимцам, а с него одного строго взыскивает за каждый проступок. Неприятное впечатление также остается у наказанного, когда родитель подвергает его наказанию по собственному своенравию либо по преувеличенному, а иногда и совсем ложному наговору других;
  • никогда не надо наказывать, не удостоверившись в действительности проступка;
  • если не опасно отложить на время наказание, то лучше не наказывать виновного в самую минуту проступка, но прежде дать ему прийти в себя и осознать свою виновность. Наказание, объявленное виновному, но не сразу приводимое в исполнение, оставляет по себе сильное впечатление и томительный страх, что часто действует сильнее, чем само наказание.

Во время наказания родителю не нужно увлекаться гневом или другой страстью. Наказывать надо с рассуждением и спокойно; пусть все в тебе показывает, что ты приступаешь к такому неприятному делу только по необходимости и из любви к долгу.

Ни слезы и сопротивления виновного, ни ходатайства других не должны удерживать от совершения наказания, как скоро оно признано необходимым. В том нет истинной любви, кто из ложного сострадания боится дотронуться ран, которые нужно лечить, и тем дает им загноиться.

Наконец, все окружающие виновного, хотя бы и имели различные мнения о назначенном ему наказании, по крайней мере, должны молчать о том в присутствии наказываемого. Большой вред, если отец и мать при детях спорят между собой о назначении им наказания, а также, если мальчика, наказанного отцом, нежная мать или родственники берут под свое покровительство, ласкают и стараются утешить подарками.

После наказания нужно проследить, какое впечатление произвело оно на наказанного. При этом надо как можно более облегчать для него исправление и остерегаться особенно следующих крайностей:

  • не нужно мучить наказанного новыми упреками, не нужно показывать ему гневного вида, или рассказывать о случившемся всем знакомым, или, что хуже того, насмехаться над ним;
  • равным образом не нужно наказанного тотчас после наказания ласкать, оказывать к нему сострадание и как бы сознаваться, что с ним поступили слишком строго. Этим правилом часто пренебрегают родители, не умеющие владеть собой: они обычно во время наказания выходят из себя, а когда гнев пройдет, уступают чувству родительской нежности и стараются подарками и ласками как бы задобрить наказанное дитя.

Правильнее всего родителям после наказания сохранять равнодушный, не суровый и не слишком ласковый вид, но в той мере увеличивать свою ласковость к наказанному, в какой он будет показывать признаки желаемого исправления.

Награды

Для того чтобы детей не только удерживать от худых поступков, но и поощрять к точному исполнению долга, всегда употреблялись награды. Сам Бог, преблагий Отец и Воспитатель рода человеческого, когда народ израильский находился еще в детском возрасте, обещал ему земное счастье и благосостояние, если будет верно соблюдать Его заповеди и повеления; а нам, возрожденным водою и Духом и введенным в свободу чад Божиих, обещан также неувядаемый венец на небе. Даже и в этой жизни добрые дела сопровождаются счастливыми для нас последствиями.

Добродетельный человек не только избавляется от многих скорбей, какие рано или поздно неминуемо испытывает человек порочный, но еще приобретает себе доверие и благосконность людей и тем прокладывает путь к своему счастью в обществе. А что важнее всего, - уповая на Бога, он ощущает в сердце своем такое спокойствие и утешение, перед которым все чувственные радости этого мира ничего не значат. Родитель должен не только обращать внимание детей на такие и подобные последствия хорошего поведения, но и показывать им эти последствия на жизненном опыте.

Например, совестливому ребенку пусть он поверит на слово, молчаливого пусть наградит своим доверием, рассудительному пусть поручит выполнить какое-либо почетное дело и вообще хороших поступков пусть не оставляет без одобрения.

Добродетель часто требует от нас очень тяжких трудов и жертв, а побуждения ко греху слишком сильны. Поэтому сомнительно ожидать от детей добродетельных поступков, особенно в детском возрасте, без приличных вспомогательных средств. При подобных обстоятельствах полезно употреблять награды. Но сама цель наград показывает, каковы они должны быть и чем надо руководствоваться воспитателю при их выборе:

  • в наградах не надо быть расточительным. Они должны служить знаком отличия и средством для поощрения. Но этой цели нельзя достигнуть, если раздавать их ежедневно. Мильтиад за спасение Греции был награжден тем, что на картине, представляющей Марафонскую битву, изображен был впереди всех, и такое отличие имело свое действие. В позднейшие времена Димитрию Фалерейскому поставлено было 300 статуй, и никто не обращал на это внимания. Не надо награждать за природные дарования и в том случае, когда само дело или естественные его последствия для ребенка довольно привлекательны;
  • если полезно или даже необходимо наградить, то, само собою разумеется, награда ни в каком отношении не должна быть вредной. Не нужно под видом награды позволять детям неприличные игры или опасную вольность; равным образом не надо приучать их к лакомству, тщеславию, желанию следовать моде и т.д. Родитель, награждая, всегда обязан иметь в виду двоякую цель: изъявить ребенку свое удовольствие за прежнее его поведение и вместе с тем поощрить, чтобы он впредь вел себя похвально. При этом надо обращать внимание, как на личные качества ребенка, так и на его настоящие потребности. Что приводит в восхищение ребенка, тем можно пристыдить юношу; для одного и того же человека тем сильнее нужны поощрения, чем труднее его подвиг;
  • в наградах нужно разнообразие. Кто постоянно награждает одинаковым образом, тот подвергается опасности или возбудить в ребенке холодность к награде, или постоянно усиливаемую в нем склонность сделать господствующей.

Надо остерегаться того, чтобы не испортить характера детей и не приучить их все делать только за вознаграждения. Очень неприятно видеть, когда ребенок за каждый труд, составляющий его обязанности, требует награды или только тогда повинуется, когда ему обещана награда. Поэтому родители, требуя от детей исполнения их обязанностей, отнюдь не должны заключать с ними каких-либо договоров, но должны внушать им, чтобы они вели себя хорошо по чувству своего долга, а на получаемые награды смотрели не как на плату, а как на знак родительского удовольствия.

Благовоспитанный юноша должен считать высокой для себя наградой одобрение своих родителей и высочайшей – благоволение Отца Небесного: для него всего дороже должна быть сладостная надежда, что каждая с успехом выдержанная им борьба, каждый его добрый поступок вписывается в книгу жизни и послужит для него как бы семенем, которое когда-то, в вечности, принесет обильные плоды.

Весьма важно то, как преподнести награду. Подарок, сам по себе богатый, мы принимаем равнодушно, когда бросают его нам с видимой холодностью или даже с неудовольствием. Напротив, самое маловажное бывает для нас дорого и незабвенно, если дается неожиданно, вовремя и притом с выражением непритворного благорасположения.

Особенно при раздаче наград следует избегать всякого проявления пристрастия или расположения к одному ребенку предпочтительно перед другими. Известно, как огорчает это тех детей, которые считают себя нелюбимыми, и какие неприятные чувства рождаются в их душе от этого и к любимцу, и к самому наставнику.

Наконец, не нужно оставлять без внимания и того, какое действие награда произвела на ребенка. Заметив это, можно, с одной стороны, лучше понять его нравственный характер, а с другой – немедленно предотвратить злоупотребление, какое может произойти из его отличия.

nazad kniga  soderganie  dalee kniga

Добавить комментарий

Защитный код
Обновить